Предраг Миятович: «Лоренцо Санс не был президентом – он был другом»

У Предрага Миятовича были очень особые отношения с Лоренцо Сансом, который в 1996 году, будучи президентом «Мадрида», подписал легендарного югославского футболиста за рекордную для того времени сумму в размере 1 426 млн песет.

Как вы узнали о смерти Лоренцо Санса?

Я узнал об этом сразу же, поскольку на протяжении всех этих дней я общался по телефону с его сыном Фернандо. К сожалению, мы знали, что такой исход был неизбежен из-за этой проклятой болезни. Мне очень грустно.

Он на самом деле значил многое для вас.

Дело в том, что для меня Лоренцо не был президентом – он был моим другом. Кроме того, он покинул этот мир таким жестоким образом…

Что говорит его семья?

Это ужасно – они даже не смогли проститься с ним, даже не увидели его и не обнялись с ним на прощание… Им не позволили ничего. Можно сойти с ума только от одной мысли об этом.

20 лет назад ваши дороги разошлись – сначала вы перешли в «Фиорентину», а затем он оставил свой пост президента «Мадрида», передав его Флорентино Пересу после выборов в 2000 году.

Как ни странно, но, когда он ушел с поста президента «Мадрида», наши с ним отношения стали даже лучше: время от времени мы обедали вместе, и у него были некоторые проблемы со здоровьем, но не настолько, чтобы покинуть нас – во всем виноват коронавирус. В те времена, когда мы виделись с ним, мы много говорили о футболе, потому что он очень хорошо в нем разбирался – ему нравилось говорить о том, что являлось для него самой большой страстью, помимо семьи. Он спрашивал меня о новых появлявшихся игроках, мы обсуждали, как шли дела у нашего «Мадрида», и, на самом деле, в последнее время мы несколько раз встречались, чтобы пообедать вместе. У него была мечта, которую он, к сожалению, не смог осуществить.

Какая мечта?

Он был воодушевлен идеей организовать в Мадриде ужин, который бы собрал всех игроков, выступавших в Королевском клубе во время седьмой победы в Лиге Чемпионов. Речь идет не только о приобретенных им игроках, наподобие меня, Давора Шукера, Кларенса Зеедорфа или Роберто Карлоса – он хотел собрать всех главных лиц того достижения, включая медиков и работников клуба… Всех. Он хотел собрать всех, кто был причастен к седьмой в истории клуба Лиге Чемпионов, кто был с нами в ту волшебную ночь в Амстердаме. Я поддержал его, потому что мне это показалось великолепной идеей: не забывайте, что Лоренцо был отцом того поколения, которое вошло в историю «Мадрида» – можно сказать, что Лоренцо Санс является отцом седьмой победы в Лиге Чемпионов.

Когда вы познакомились с Лоренцо Сансом?

Весной 1996 года он отправил ко мне домой в Валенсию одного из своих вице-президентов – Игнасио Сильву. Ему удалось убедить меня в течение пяти минут, поскольку я с тех пор, как приехал в Испанию, мечтал о возможности поиграть в самом титулованном клубе мира. Игнасио передал мне телефон – на другом конце провода был Лоренцо, который сказал мне: «Предраг, добро пожаловать в «Реал Мадрид». Я знаю, что с тобой мы выиграем ключевые титулы». Самым лучшим было то, как он справился с моим трансфером.

Что вы имеете в виду?

Несмотря на то, что «Мадрид» побил все рекорды того времени, заплатив за меня почти 1 500 млн песет, он никогда не давил на меня из-за моей цены – наоборот, он говорил со мной о брошенных нам вызовах, о завоеванной 32 года спустя седьмой Лиги Чемпионов и о победе в Межконтинентальном кубке 38 лет спустя. Он никогда не напоминал мне о том, сколько я стоил, даже тогда, когда у меня была безголевая полоса – он был родным, общительным. И все в этом роде…

Что конкретно?

Ну, его присутствие вызывало уважение: высокий, сильный, всегда в своем безупречном костюме – он мог вселять страх, если вы не были с ним знакомы. Но затем он подходил к тебе, заводил с тобой беседу, и через некоторое время вы уже смеялись. Он был веселым, жизнерадостным, естественным и никогда не говорил в таком ключе: «Я – президент». Вчера я разговаривал с Давором Шукером и Кларенсом Зеедорфом, и мы сошлись во мнении, что мы потеряли друга, а не президента. Он был феноменом, это правда. Он мне очень нравился.

Вы напрямую общались с ним?

Да, я и все мои партнеры по команде: когда нам было необходимо договориться о премиях, он собирал капитанов и двух-трех игроков, имевших наибольший авторитет в команде, и мы всегда без каких-либо проблем достигали согласия. Он ставил себя на место игроков и нередко посещал тренировки в старом спортивном городке «Мадрида». Если он видел, что ты находишься в плохом настроении, он подходил к тебе, выслушивал твою проблему и давал тебе совет как отец или друг, но не как президент.

Вы помните какой-нибудь подобный случай?

Естественно. За 10 дней до Класико с «Барселоной», в декабре 1996-го, мой сын Андреа должен был быть срочно прооперирован из-за гидроцефалии – болезни, которой он страдал с рождения и которая впоследствии забрала его у меня – представьте, что я чувствовал в том момент. Лоренцо предоставил весь клуб в мое распоряжение, помог мне с уходом за ребенком и семьей в Валенсии, и при этом он был готов с уважением отнестись к любому моему решению. Чтобы помочь тебе с личной проблемой, он был готов свернуть горы. Тогда я решил играть, забил гол, сделав счет 2-0, и в тот день я открыл для себя величие и могущество моих партнеров по команде, президента и всего клуба.

Можно сказать, что он опередил свое время, вновь открыв в «Мадриде» эру больших трансферов.

В принципе, да: у него были помощники в клубе, которые знали об этом, но его интуиция в отношении больших игроков привела к двум победам в Лиге Чемпионов. Он был уверен, что Давор Шукер, Кларенс Зеедорф, Роберто Карлос и я были в состоянии помочь «Мадриду» вернуть себе господство в Европе. Зимой он пригласил в клуб Кристиана Пануччи, а затем – Кристиана Карамбе. Он разбирался в футболе и чувствовал, кто мог стать для «Мадрида» игроком самого высокого уровня. Когда Лоренцо чего-то хотел, он этого добивался, и это при том, что в ту эпоху «Мадрид» не был успешен в финансовом отношении. Но он знал, что в действительности это было вложение средств – титулы окупили все затраты. Без сомнения, Лоренцо был одним из величайших президентов в истории клуба, хотя он им был на протяжении всего пяти лет.

Но не все было так безоблачно: у вас был конфликт с Джоном Тошаком, и вы решили уйти из «Мадрида» в «Фиорентину», поэтому вас нет на фотографии во время восьмой победы в Лиге Чемпионов в Париже. Почему Лоренцо Санс не предотвратил Ваш уход?

Потому что он был честен со мной и уважал мое решение: я попросил его – мои взаимоотношения с Тошаком было не восстановить, и поскольку я был молод и упрям, я не мог оценить в полной мере ошибочность решения уйти из команды. Лоренцо был огорчен и настаивал на том, что я не могу уйти из «Мадрида», что я был кумиром для болельщиков, что тренер уйдет и что я являюсь частью истории клуба. Но я отказался и, ссылаясь на нашу дружбу, попросил его помочь мне уйти. И он это сделал. Но это была моя ошибка.

Давайте вернемся к приятным воспоминаниям: на днях издание AS выпустило обложку, на которой был изображен Лоренцо Санс, сидящий на плечах у своего сына Фернандо и Кларенса Зеедорфа, и целующий кубок Лиги Чемпионов. Вы всегда были героем Септимы. Какую часть вы присуждаете ныне покойному президенту?

Я вас умоляю – конечно, его заслуга велика: он был той самой движущей силой, приведшей нас к Септиме – за два года до этого он пригласил в клуб пять или шесть очень важных игроков, а также смело и решительно провел смену поколений в команде. И сделал он все это, обладая намного меньшими экономическими ресурсами по сравнению с нынешним временем. Это фото на обложке AS не должно вас удивлять: тот результат, которого мы достигли в Амстердаме, также является и его заслугой – для нас он был своим, и мы относились к нему, словно он был нашим партнером по команде.

Помимо Лоренцо, у вас также сложились особые отношения с его сыном Фернандо: снимок, на котором вы бежите к скамейке запасных, чтобы обняться с Фернандо во время празднования гола в ворота «Ювентуса», навсегда запечатлел этот аспект. Откуда у вас такая особая связь?

Мы всегда были соседями, и стали общаться с тех пор, как я перешел в «Мадрид». Я пришел в «Мадрид» в качестве большого трансфера клуба, а он был игроком кантеры, однако, будучи сыном президента клуба, он неоднократно подвергался незаслуженной критике. Я был старше него, и я помог ему преодолеть эту ситуацию, поскольку он является человеком с очень благородным сердцем и не заслуживал всего этого. Перед финалом он сказал мне, что я забью победный гол, но в тот момент сделать ставку на меня было нелегко – я не забил ни разу на протяжении всего турнира! Наша дружба продолжалась, и наши семьи часто виделись, мы также сходились во мнении в профессиональных вопросах. Для меня он как брат. Он особенный человек, и я знаю, что он страдает из-за того, что не смог проститься со своим отцом. Нужно что-то сделать.

Что вы предлагаете?

Чтобы мы исполнили мечту, которую не смог осуществить Лоренцо – я первым обещаю помочь с этим: когда закончится весь этот кошмар с коронавирусом, мы должны отдать дань памяти и уважения Лоренцо Сансу. Это должны сделать все те, кто работал с ним на протяжении его карьеры в «Мадриде» – мы должны проститься с ним так, как он того заслуживает: он был великим президентом.