…Боги в чертогах Кронида-отца* находилися в сборе.
С речью ко всем им родитель мужей и богов обратился;
На сердце, в памяти был у владыки Эгист безукорный,
Жизни Агамемнонидом лишённый, преславным Орестом.
Помня о нём, обратился к бессмертным Кронид со словами:
«Странно, как люди охотно во всём обвиняют бессмертных!
Зло происходит от нас, утверждают они, но не сами ль
Гибель, судьбе вопреки, на себя навлекают безумством?...»
Гомер, «Одиссея», песнь первая (пер. В. Вересаева).
Значение гомеровского эпоса «Одиссея» для последующих судеб греческой, да и всей европейской духовности переоценить сложно. Можно очень долго говорить о том влиянии, которое он оказал на последующие поколения интеллектуалов Эллады, о роли его мифопоэтики в сложном и противоречивом процессе генезиса древнегреческой философии, но из огромного сонма олимпийских богов, титанов и героев, встречающихся на страницах «Илиады» и «Одиссеи», мне в последние дни всё чаще и чаще вспоминается лишь один образ – Мойра, безликая и могущественная Участь, всесильная Судьба, которая в равной степени властвует и над людьми, и над богами, всецело определяя их жизненный путь, но которая иногда и сама подчиняется воле тех, кому призвана диктовать свою собственную волю – порой жестокую, порой милостивую, но всегда непредсказуемую. Мойра, которая, по поверьям греков, живших в архаическую эпоху, ещё до окончательного формирования культа олимпийских богов, у каждого человека всегда своя. Своя у воина, своя у земледельца, своя у философа, своя у стратега… И, между прочим, своя у голкипера.
Да-да, и у голкипера тоже. Ибо, размышляя о ситуации, складывающейся ныне вокруг первого номера «Мадрида», я всякий раз вспоминаю бессмертный гомеровский эпос. Хотя бы уже потому, что Карло Анчелотти в своей нынешней «ротационной дилемме» Икер Касильяс – Диего Лопес вольно или невольно оказывается в роли хитроумного Одиссея, вынужденного волей Мойры пройти между смертоносными Сциллой и Харибдой. Что это – сознательная «игра с огнём», смелый тренерский эксперимент? Или же в роли неумолимой Мойры, вынудившей Карло на столь рискованный во всех отношениях «манёвр», выступает Хунта Директива и лично президент Клуба Флорентино Перес?
В новейшей истории «Мадрида» неоднозначные, скажем так, решения главного тренера касательно судьбы основного голкипера команды – не такая уж и большая редкость. Достаточно вспомнить, например, лето 1997 года, когда только что пришедший на тренерский мостик вместо Фабио Капелло Юпп Хайнкес без всякого объяснения причин усадил на лавку блистательно игравшего к тому моменту Бодо Иллгнера, внёсшего своей игрой весомый вклад в завоевание чемпионского титула в предыдущем сезоне, и ввёл вместо него в число титуларов молодого Сантьяго Каньисареса. Личные ли счёты Юппа и Бодо со времен пребывания первого на тренерском мостике «Айнтрахта», а второго – в воротах «Кёльна» или что-то ещё стало тому причиной – это мы вряд ли когда-нибудь достоверно узнаем. Но та самая Мойра, которая, казалось бы, уже окончательно и бесповоротно поставила крест на перспективах Бодо в «Мадриде», вдруг в одночасье сменила гнев на милость: когда к концу первого круга Ла Лиги сезона 1997/98 Каньисарес с ужасающей регулярностью начал ошибаться на выходах, Хайнкесу ничего не оставалось сделать, как наступить на горло собственной песне и вернуть Иллгнера в рамку – вернуть, чтобы тот с блеском отстоял в весенних матчах плей-офф Лиги Чемпионов и стал одним из главных творцов Ла Септимы, не стушевавшись в памятном финале с «Ювентусом» на амстердамской «Арене» ни перед кручёными ударами великого Зизу, ни перед хлёсткими «выстрелами» Эдгара Давидса.
Да и самому Икеру уже задолго до прихода в «Мадрид» Жозе Моуринью пришлось столкнуться с кознями вратарской Мойры: в сезоне 2001/02 Висенте Дель Боске, заподозрив молодого голкипера в «звёздной болезни», без тени сомнения провёл «рокировку» между ним и Сесаром Санчесом, завершившуюся в итоге известными каждому мадридисту событиями 15 мая 2002 года на «Хэмпден Парк» в Глазго, когда эта же самая Мойра своей единоличной волей нежданно-негаданно сделала именно Икера одним из главных героев того памятного вечера и творцов победы над «Байером» – героем ничуть не меньшим, нежели Рауль или Зидан.
В общем, капитану «Мадрида» к переменам настроения голкиперской Мойры не привыкать, да, впрочем, и ситуация, в которой он сейчас её волею вновь оказался, не выглядит столь угрожающе неясно, как в конце минувшего года, когда теперь уже Жозе Моуринью снова усадил его на скамейку запасных. Конечно же, что греха таить, очень многие из нас желали видеть именно его, а не Диего Лопеса, в рамке ворот «Мадрида» уже в первых же матчах Ла Лиги нынешнего сезона, но капризная госпожа Мойра в лице Карло Анчелотти и его тренерского штаба решила иначе. Однако на этот раз сделала это уже не столь жестоко и безапелляционно, дав ему новый шанс в матчах группового турнира Лиги Чемпионов.
Потерян ли этот шанс теперь, после злополучного столкновения с Серхио Рамосом на поле ставшего счастливым для «Мадрида», но – опять-таки волею Мойры – несчастливым для его капитана стамбульского «Али Сами Йен»? Более чем убеждён – абсолютно не потерян. Не потерян хотя бы потому, что великие игроки и великие капитаны «Мадрида» всегда возвращаются. А Икер, сколько бы не обсуждались за последние месяцы в жёлтой прессе его человеческие качества как на футбольном поле, так и за его пределами – несомненно, из их числа. А это может означать лишь одно: он обязательно и очень скоро вернётся на поле в составе «Мадрида» с капитанской повязкой на рукаве. И неважно, по воле ли или же, наоборот, вопреки велению капризной вратарской госпожи Мойры.
* – Традиционный эпитет Зевса в древнегреческой мифологии.
Комментарии ()