Альваро Арбелоа опаздывает на встречу в ресторане La Manduca de Azagra, так как Карло Анчелотти задержал игроков после двух осечек, которые почти лишили команду Ла Лиги («Барселона» и «Севилья»). Это интервью проходит на следующий день после матча на «Писхуане», но Арбелоа не подавлен. Правда, заметно хромает, это да. Тренер их предупредил, что после победной серии придет сложный период, который можно пережить, если держаться вместе. На тот момент «Мадрид» еще не сыграл даже в четвертьфинале Лиги Чемпионов. Арбелоа садится за стол и искоса смотрит на фотографа.
«Я пообещал, что не побреюсь и не подстригусь, пока снова не выйду на поле», – объясняет Альваро. Он открывает меню и, потирая свой пресс, просит воду – сегодня не будет ни мяса на вертеле, ни вина, ни тяжелых для желудка блюд.
Откуда происходит семья Арбелоа?
Из Каркастильо – это небольшой городок около Наварры. Думаю, мой отец был единственным, кто родился в Хетафе, там он познакомился с моей мамой, которая родилась в Барселоне. Они поженились и после рождения двоих детей переехали в Паленсию, а потом в Саламанку, где уже родился я.
Но много времени ты там не провел.
Два года, потом один в Вальядолиде, и пока мне не исполнилось восемнадцать, я жил в Сарагосе.
Семья интересовалась футболом?
Мой старший брат играл в футбол, о среднем папа говорил, что он всегда играл в баскетбол, и если его не отвозили на площадку играть, он доставал мяч и играл во дворе. И отец говорил, что если сын собирается играть в баскетбол, то он не хочет на это смотреть.
Твой отец болел за какую-то команду?
Да, с давних времен.
И об этом нельзя говорить, как я понимаю.
Мой отец был болельщиком «Атлетико». Очень болел за них (смеется).
Ты начинал свой путь в Сарагосе.
В школе, если точнее. Поэтому, представь – то, что я делаю сейчас, началось еще в школе.
Хорошая школа.
Игры между школьными командами были словно вечное Класико – там ты выигрывал либо по-хорошему, либо по-плохому: три класса играли на одном поле с тремя разными мячами, все мокрые от пота и толкающие друг друга – там главное было выйти не победителем, а живым.
И ты выигрывал.
Мне нравился футбол, но я никогда не думал жить этим: дома у нас всегда требовали учиться, футбол никогда не был на первом плане. Мама всегда говорила: «Ты покупаешь лотерейный билет, зная, что не выиграешь. И таким образом, если тебе повезет, ты будешь очень счастлив». И то же самое с футболом: я играл ради развлечения и никогда не думал, что это выльется во что-то серьезное. Что бы ни произошло, все было бы отлично.
И ты учился?
Я поступил на рекламу, а потом перевелся на предпринимательство, чтобы убедить родителей, что мне нужно переехать в Мадрид. Меня уже взяли в «Хувениль», и я хотел учиться здесь.
Как ты учился?
Наша университетская жизнь состояла из просмотра «Марсианских хроник» до часа ночи, потом мы играли в PlayStation, иногда утром ходили на занятия, а вечером была тренировка.
И деньги.
На них я купил машину. Я никогда не был одержим деньгами. Через год я съехал из резиденции кантеры и жил вместе с братом Раулем, который переехал сюда учиться.
С кем в команде ты играл?
Сольдадо, Де Ла Ред, Хави Гарсия, Борха Валеро, Хурадо, Кодина, Хуанфран, Негредо, Фелипе Луис, Диего Лопес – такое поколение футболистов, какого в «Мадриде» давно не было.
Игроки из всех поколений «Кастильи» быстро пропадают из вида, остается два или три игрока каждые десять лет.
Очень сложно добиться успеха в «Мадриде», особенно, если ты из кантеры, потому что это огромный шаг вперед. Я играл на позиции центрального защитника, и мне нужно было бороться за место с Каннаваро, Эльгерой, Рамосом… Это «Мадрид», тут у тренера не может быть такого терпения, чтобы ротировать постоянно полевых игроков.
Но в «Депортиво» ты сразу заиграл.
Капаррос поставил меня в старте в первых двадцати матчах. В команде были такие игроки, как Лопо, Андраде или Колоччини – более опытные игроки, но Капаррос решил сделать ставку на меня, и у него не было необходимости выигрывать каждый матч, как в «Мадриде».
Что интересного происходило в «Кастилье»?
Единственные истории, которые я помню, нельзя рассказывать: в «Кастилье» ты уже вроде профессионал, но еще не на самом высоком уровне. Ты играешь без давления, ради наслаждения. Нам было по двадцать, мы часто ужинали командой – то, чего сейчас не можешь себе позволить, потому что у всех дети и семья, а тогда между нами были более тесные отношения.
И вызвали тебя из «Кастильи» сразу в первую команду.
Меня вызвал Камачо.
И недолго продлилось счастье.
Он меня вызвал в тот день, когда и покинул клуб. Третий тур в Ла Лиге, мы проигрывали 0-1 в Барселоне против «Эспаньола». Еще до матча во время беседы было невероятное напряжение в команде: он оставил на скамье Бекхэма и Рауля.
Ты был ошарашен.
Тебя шокирует вызов в первую команду с такими игроками и ощущение такого давления: ты будто внезапно понимаешь, что такое футбол на самом деле.
В тот день Камачо, уже после проигрыша 0-3 в первом матче Лиги Чемпионов с «Байером» (с Рональдо и Фигу на скамье запасных), оставляет в запасе Бекхэма, Рауля и нападающего, который ему не нравился, Оуэна, и выпускает Хуанфрана и Селадеса. Сентябрь, а раздевалка уже похожа на пороховую бочку.
«А теперь идите, пообщайтесь с вашими друзьями из прессы!», – кричал он после того, как объявил стартовый состав. И кто-то из игроков засмеялся. «Да, да, смейся!». И я подумал: «Черт возьми, эти люди выше добра и зла».
По крайней мере, ты делил одну скамью запасных с Бекхэмом.
Мой английский тогда был ужасным. Бекхэм – очень приятный парень, ты подходишь к нему и думаешь, что сейчас увидишь мировую звезду, но все, что он делает, кажется нормальным. Но что такого он мог сделать?
Но Рональдо был другим.
Он – совсем другое дело, он никогда не прекращал наслаждаться футболом. Если ему не хотелось бегать – он не бегал, если ему хотелось забить три гола – он их забивал. Это было невероятно. Когда я перешел из «Мадрида» в «Депортиво», после Рождества мы играли против них. Тогда у руля стоял Капелло, в тот год команда как раз выиграла Ла Лигу. Они проигрывали нам 0-1, и Рональдо вышел на замену. Я занял свою позицию и старался закрывать его, он увидел меня и шокировано спросил: «А ты за них играешь?». «Да, да, я здесь играю». Он выходил на поле и спрашивал: «Против кого мы сегодня играем?». Его мир – это игра, это мяч: он выходил, просил мяч и делал все, что надо. Я не видел никого, кто так же завершал атаки – он был неудержим.
О Гарринче рассказывали, что однажды он вышел на поле и удивился, что так много людей на трибунах. «Что происходит?», – спросил он. «А это финал Кубка Мира». И его по праву назвали Радость народа.
Я думаю, какими бы могли стать Рональдо и Рональдиньо, учитывая, что они лучшие игроки в мире, если бы они были так же дисциплинированы, как и Криштиану.
Наверное, им не хватало чего-то особенного.
В любом случае, такой у них характер, но очень сложно перестать думать об этом, какими великими они бы стали. Не знаю, это злит.
Как Гути.
Он был невероятным игроком: физически сильным, у него было все, чтобы играть в футбол. Обычно говорят о технике Гути, но он также был силен физически. Но в итоге характер побеждает. Гути – просто отличный человек, но он заявлялся на тренировки с опозданием и говорил: «Вот дерьмо (Арбелоа использует именно это слово – прим. ред.), такое больше не повторится. Буду приезжать первым каждый день». И он держался неделю, приезжал первым на тренировку, а на восьмой день бац! Но мне кажется, что это никак не изменить, и именно это делает таких игроков особенными.
И Гути вел себя так бездумно.
Поэтому то, что делает Криштиану, невероятно: у него есть врожденный талант и все условия, чтобы развивать его, но кроме этого, он стремится к совершенству. Выигрывать, совершенствоваться, продолжать двигаться вперед, бороться. Каждый день, без выходных.
Вернемся в раздевалку в матче с «Эспаньолом».
Матч завершился, и в самолете на обратном пути дышать лишний раз было страшно. Я не помню, что произошло, как только закончился матч, не думаю, что Камачо промолчал. Еще до матча было ясно, что он не выдерживает. Для меня это было ударом, потому что именно он вызвал меня в команду, но потом тренером стал Гарсия Ремос, при котором я дебютировал в команде.
Когда?
Это произошло внезапно: мы с Хави Гарсия попали в заявку на матч с «Бетисом», но на руках у нас были билеты, чтобы присоединиться к «Кастилье», если мы не сыграем. Мы проигрывали 0-1, и я вышел на замену Мехиа, который был латералем.
Почему Гарсия Ремон поменял латераля, если вы проигрывали?
Думаю, у Мехиа была уже желтая, а у «Бетиса» на бровке был отличный бразилец, который доставлял нам проблемы. Мы сравняли счет после гола Рональдо, после чего я отдал пас пяткой на Зидана, и Гарсия Ремос прокричал мне: «Полегче! Полегче!»
Зидан мало говорил на поле.
Он всегда был очень молчаливым, но сейчас понемногу начинает разговаривать. Второй тренер важнее, чем люди думают, он больше общается с игроками, мы больше разговариваем с ним, чем с главным тренером: «Черт возьми, тренер сделал то, тренер сделал это». Зидан переборол свой молчаливый характер и сейчас больше общается с нами – мы с ним отлично работаем.
Ты уже знаешь, что в самом начале своего пребывания в «Мадриде» Зидан пожаловался Флорентино, что Фигу не отдает ему передачи. И действительно: Фигу не отдавал ему мяч, пока об этом не сказал президент. Потом португалец поступил также с Бекхэмом. Управлять игроками очень сложно.
Смотри, футбол – это коллективный спорт только на 20-30%. Успех заключается в команде, но большую часть времени это индивидуальный спорт: каждый игрок знает, что должен выкладываться в матче и следить за собой. Если ты плохо играешь, тебя раскритикуют, если освистывают товарища по команде – ну и ладно. Ты настраиваешься на то, что если ты сделаешь все хорошо, то это отлично, и каждый отвечает за себя.
Но в итоге вы все выигрываете кубок. Когда тебе будет 50 лет, никто не вспомнит твой хет-трик в десятом туре, тебя будут помнить за Лигу Чемпионов, Кубок Короля или Ла Лигу.
Да, но это другое, как тебе объяснить: если судья делает ошибки, связанные со мной, то я после матча иду и говорю о судье, а если у судьи была проблема с другим игроком – то пусть он и говорит.
Настолько, что это может повлиять на то, кому ты отдаешь пас?
Ну, мне трудно было бы разделять свои пасы в зависимости от отношений, но иногда ты смотришь матч и замечаешь, что игроки, которые дружат, чаще отдают друг другу пасы, а если отношения не очень хорошие – то реже. Возможно, это связано с чувством уверенности в человеке.
Или что игрок неправильно обработает мяч.
(смеется) И ты тут с таким дерьмовым контролем мяча, да? Ты слышишь такие вещи о других командах, ты видишь это на экране, это не только в «Мадриде» происходит. Со стороны это выглядит совсем не так, как это происходит в реальности.
Когда ты играл за первую команду, ты понимал, что нужно уйти.
И я жалею, что не ушел еще раньше – я держался, пытаясь воспользоваться возможностью, но в какой-то момент ты сдаешься. В тот год, когда пришел Капелло, подписали Каннаваро, например.
Закончилась эра «Зиданов и Павонов», и начался этап покупки защитников и полузащитников.
Зная Капелло и то, что ему нужно, я понял, что мне надо уйти. Знаешь, что еще в тот год произошло? Флорентино покинул пост президента, и Кальдерон выиграл выборы. Мы не знали, что с нами произойдет.
Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что знал, что нужно Капелло?
Ну, ему нужны были опытные игроки и срочно выиграть кубки. Но в итоге Мигель Торрес перешел в первую команду из «Кастильи» и довольно часто играл! Я не знаю, была бы у меня возможность проявить себя, если бы я остался, но в тот момент я считал, что вообще не смогу сыграть в «Мадриде».
И ты уехал в Галисию.
Меня позвал Капаррос. Это уже не был супер «Депортиво», но у них был план по перерождению, который мне понравился.
Как тренирует Капаррос?
Когда я играл хорошо, в раздевалке он меня отчитывал за каждую ошибку, а когда игра была плохой, он мне ничего не говорил.
Ты провел шесть месяцев под его руководством.
Очень мало, но я многому научился: он учил тебя чувствовать футбол 24 часа в сутки – то, что ценится, когда ты молод. Потому что когда ты взрослеешь, ты понимаешь одну вещь: чем ты старше, тем больше ты работаешь, следишь за собой, живешь ради футбола. Все должно быть наоборот: ты уже дошел до вершины, сделал карьеру в высшем дивизионе, считается, что все только повторяется, но на самом деле все не так.
Очень интересно.
Как-то во время предсезонки в Инсбруке (город в Австрии – прим. ред.) с «Мадридом» мы вышли все из тренажерного зала, и нам сказали побегать немного и в душ пойти. Мы, кантеранос, собрались в группу и побежали трусцой, тут мимо нас со скоростью света пробежал Рауль и сказал: «Если бы решал я, вы бы все вернулись в Мадрид». И ты думаешь: «Что с ним не так?». Но сейчас, когда ты уже ветеран команды, ты все понимаешь.
У Капарроса есть дух состязания.
Он отлично мотивирует и в этом плане очень похож на Луиса Арагонеса: Луис давил на нас, работал над нашей психологической подготовкой. Я с ним не так много работал, но в том Евро его главным достоинством было, что он заставил нас поверить, что мы можем выиграть: «Вы лучшие, и если я не выйду в финал с этой командой, то я дерьмовый тренер».
Луис был очень докучливым.
Перед чемпионатом мы были в Мурсии, но нам там даже не дали потренироваться нормально, нас критиковали постоянно. Последний матч перед Евро был в Сантандере против США, мы выиграли благодаря голу Хави. Нас освистали, но это было именно то, что нам нужно было услышать: свист с трибун и критика прессы.
Это отражается как-то на вас?
В раздевалке об этом помнят, хотя со стороны кажется, что нет. Мы выиграли у Франции 1-0 после того, как сыграли вничью с Финляндией в Хихоне. После матча команда сидела в автобусе и ждала Серхио, который появился с главой пресс-службы. «Мы разговаривали с прессой». «С прессой?», – выкрикнул один из ветеранов команды. – «Пусть идут в жопу, два дня назад они раскритиковали нас!». Но это часть футбола.
Фигу говорил, что если он не давал интервью какой-нибудь газете, они ему ставили 4 за матч, как бы он не играл. А в другой раз играл хуже, но разговаривал с прессой, и ему ставили 7.
Журналисты тоже люди, у них есть свои недостатки, как и у всех. Один из журналистов мне сказал: «Я хорошо обращаюсь с тем, кто хорошо себя ведет со мной, а нет, так нет».
Какую роль в этих отношениях играет читатель?
Не думаю, что об этом нужно беспокоиться – на читателя это не влияет.
Ты переехал в Корунью.
Там играли хорошие центральные защитники, Андраде, например.
Его удалили в полуфинале Лиги Чемпионов против «Порту» во главе с Моу.
Но ведь несправедливо же, правда? Они с Деку близко дружили. Когда тот завалился на землю, Андраде его по-дружески пихнул ногой и сказал: «Давай, вставай уже». А судья ему красную показал – бедный парень был шокирован.
Твой приход не привнес разногласий в команду?
Андраде в тот момент не очень хорошо играл. Возможно, наибольшее давление на Капарроса оказывали из-за Колоччини, но он его перевел из защиты в центр. И да, было заметно соперничество между людьми, у которых ты отбирал место в составе и которые его отбирали у тебя.
У тебя были какие-то проблемы?
До этого я играл в окружении друзей в «Кастилье», а потом перешел в команду, где не было ни одного друга. Когда я только пришел, Тристан, Скалони и еще пару человек вообще не играли. Как-то после матча журналисты меня спросили об этом, на что я ответил, что мы сконцентрированы на своей работе и ее выполнении, а эти проблемы должен решать клуб. На следующий день Скалони вбежал в раздевалку, крича, какого хера я сказал то, что сказал, что мы товарищи по команде и я не могу отделять себя от клуба. Он накричал на меня, но я никак не отреагировал. Потом меня к себе в кабинет позвал Капаррос и сказал: «Не обращай на него внимания – ты сказал то, что нужно было».
Твой уход был праздником: «Депор» получил деньги в сложный момент, а ты ушел в «Ливерпуль».
Я перешел в «Депор» на пять лет, это не была аренда, и у «Мадрида» не было права выкупа. Они получили свои деньги и могли вернуть меня, только если бы заплатили столько же в течение трех лет. И я думал: «Как Лендойро меня продаст, чтобы часть денег отдать «Мадриду»? Я был уверен, что пробуду там как минимум три года.
Но провел всего шесть месяцев.
Мой агент однажды пришел и сказал: «Ты переходишь в «Ливерпуль». Мне пришлось присесть от шока – я уже заплатил залог за дом в Корунье, и спустя два дня подписал новый контракт.
Что случилось?
Когда стало известно об интересе со стороны «Ливерпуля», мой агент узнал, что у «Депора» долг в одном из банков, сейчас не вспомню, в каком, и они должны были оплатить долг до определенного дня. В итоге я пошел в банк и сказал, что покрою долг деньгами за свой переход. Я поговорил с клубом, и они согласились. Мы два месяца не получали зарплату, клуб находился в тяжелом экономическом положении, и тут внезапно они получают четыре миллиона за парня, за которого полгода назад заплатили всего полтора – блин, это была отличная сделка, к тому же Хоакин Капаррос знал, что переход в «Ливерпуль» – это было для меня нечто.
Элита.
Мне было очень сложно – мой английский был ужасен, мне сложно был привыкнуть к их распорядку дня: есть в 11 утра, чтобы играть в три часа дня, например. Первые полгода я был потерян, но играл больше, чем рассчитывал.
Латераля.
В «Депортиво» я был центральным, но Рафа приобрел меня, чтобы поставить латералем. Что было еще одной большой переменой, кстати.
У Бенитеса слава «робота».
Он и есть такой: готовит тренировки ровно под тот матч, что у нас в воскресенье. С точки зрения методики он супер, невероятный тренер. Возможно, у него не получается установить нужный контакт с игроками, как получается у других тренеров. Он говорил нам: «Физиотерапевт не может ужинать с игроком – они не могут быть друзьями». С ним то же самое происходило. «Если я подружусь с игроком, а потом оставлю его на скамье, то что?» Я не согласен с этим, потому что можно поддерживать хорошие отношения с тренером и знать свое место в команде, но такой у него характер.
Его там любили.
Не так много стадионов в мире, где воспевали тренера так, как воспевали Рафаэля на «Энфилде». Его там очень любят.
Ты перешел туда через два года после финала Лиги Чемпионов 2005 года, когда «Ливерпуль» отыгрался после трех пропущенных голов от «Милана» Анчелотти.
Я был один дома в ту ночь. В перерыве выключил игру, подумав, что там уже нечего смотреть, а когда потом, переключая, наткнулся на тот канал, то увидел счет 3-3. Я включил запись со второго тайма, поэтому в итоге смотрел его с опозданием на полчаса и закончил позже, чем все остальные. Такая победа в Лиге Чемпионов уникальна. И заметь, в перерыве единственными, кто поддерживал команду, были болельщики «Ливерпуля». Этому нет цены.
Подогревали команду.
Люди не понимают, как сильно может трибуна влиять на отдачу команды. «Энфилд» благодарил каждого игрока в каждом моменте игры: если ты выигрываешь мяч в воздухе у соперника, люди тебе аплодируют – психологически это очень помогает. Команда отыгрывалась на «Бернабеу» благодаря этому: публика загорается, и команда идет вперед, подталкиваемая болельщиками, и сопернику ничего не остается, кроме как испуганно отходить к своим воротам. Просто невероятно, какое влияние может оказать «Бернабеу» на соперника.
Когда ты перешел в «Ливерпуль», ты был в основном с Хаби?
Нет! С Маскерано, который тоже только пришел. Мы говорили на одном языке и были новичками. Из испанцев там были Хаби и Пепе Рейна. Фабио Аурелиу тоже знал испанский, но он был сам по себе. Мне сложно было завоевать доверие Хаби и Пепе.
Почему?
Ну, чтобы дружить с Хаби, нужно повзрослеть и бороться за отношения. Он смотрит на тебя и смотрит, думая: «А этот откуда?». Сложно так.
Чуть позже пришел Торрес.
Торрес удивил всех: мы ожидали, что он хороший игрок, но не настолько. Он забивал все, абсолютно все. Он мог уйти от любого.
И Маскерано в «Барсе» – это как встретить друга на войне в стане врага.
Когда я перешел в «Мадрид», мы перестали общаться. После некоторых Класико мы разговаривали минут десять, спрашивали друг друга о семье, но ведь так часто бывает? В команде у тебя могут быть отличные отношения с кем-то, но как только ты уходишь, отношения прекращаются. Например, в «Кастилье» Хуанфран, Сольдадо и я были неразлучны, а сейчас мы с Хуанфраном живем в пяти минутах ходьбы друг от друга, но обедаем вместе от силы раз в год и иногда пересекаемся, когда детей в школу отводим, вот и все.
На поле есть время подумать, что вот он – мой друг?
Зависит от матча и напряжения: если на кону ничего не стоит, то можешь пройти мимо кого-то и ущипнуть его за задницу, не знаю, но если на кону Лига, то на поле нет друзей.
Ты дебютировал в Лиге Чемпионов в важном матче.
Закрывая Месси на «Камп Ноу».
Как такие новости воспринимаются?
Я перешел в «Ливерпуль» в конце января, свой первый матч в АПЛ я сыграл в середине февраля. И через неделю после этого у нас был матч против «Барсы», которая была чемпионом Европы.
Что тебе сказал Бенитес?
Он подошел ко мне на тренировке и сказал: «Ты будешь играть левого защитника». Я смотрел на него большими глазами и думал: «Да он пьян».
Вы оба знали, что значит игра на этой позиции.
Месси тогда не был тем, кем он является сейчас – он только восстановился после травмы и сыграл полчаса с «Валенсией». Но до этого он несколько матчей блистал. Проще говоря, он не был тем, кем является сейчас, но уже был отличным игроком.
Что тебе нужно было сделать?
Рафа сказал мне, чтобы я закрыл бровку и смещался в центр: ему нужно было, чтобы я полностью закрыл Месси. Мне это казалось слишком рискованным, если честно, но в итоге на «Камп Ноу» мы выиграли 2-1. Я провел хороший матч: когда он получал мяч и двигался в центр, я сдвигался вправо. Он не делал то, что делает сейчас – сегодня он может получить мяч в любой части поля.
Как остановить его?
Рафа настаивал, чтобы я не позволял ему выдвигаться так, как ему удобно, слева в центр. Угроза от него исходила, если он добирался до штрафной из центра. Я повис на нем, мы были чуть ли не плечом к плечу. Блин, в «Ливерпуле» этот мой матч до сих пор помнят, но это была заслуга Рафы: он отлично готовился к матчам с точки зрения тактики, особенно в играх на вылет. Если ему нужно изменить команду, чтобы нанести вред сопернику, то он это сделает в здравом уме: он изучает соперника, рассказывает о слабых сторонах команды, объясняет, как воспользоваться ими.
Месси тебе что-то говорит на поле?
Нет, мне кажется, я с ним ни разу не разговаривал.
Его сложнее всего закрывать?
Месси, Рибери, Криштиану… На таком уровне всех сложно закрывать, они могут в любой момент тебя обойти: ты можешь в защите 80 минут закрывать Месси, но если он один раз обыграет тебя, и это выльется в гол, то все, что ты делал весь матч, уже ничего не стоит. И хотя бы один раз он тебя всегда обходит. Криштиану, например, невозможно выбить из игры на весь матч: один раз, хотя бы один раз он точно тебя обыграет. Поэтому они и лучшие в мире.
Есть разница – играть против Криштиану в «Манчестере», когда ты был в «Ливерпуле», или в составе сборной Испании против Португалии?
Как и Месси, он тоже раньше играл только на фланге, и хотя сейчас Криштиану начинает слева, он везде успевает. В тот год, когда мы проиграли «Манчестеру» Лигу, Криштиану забил более 30 голов – мы в «Ливерпуле» были в шоке. И посмотри сейчас на его статистику.
Он сбавляет ритм на тренировках?
Против него так же сложно на тренировках, как и в матче. На тренировках мы играем интенсивнее, чем принято думать. В этом году я взял бумагу и записывал все результаты: после каждой тренировки записывал, кто выиграл, а кто проиграл. Но в один момент судейство Анчелотти стало таким ужасным, что я порвал все записи и послал всех в жопу.
Поэтому ты травмируешь игроков!
Не, не, с Касильясом это был игровой момент, а с Гаретом мы просто столкнулись и даже не придали этому значение. Это не было ни ударом, ни подкатом. Столкновение, в котором я попал коленом ему в икру, которая тогда у него была проблемная.
Почему ты ушел из «Ливерпуля»?
У меня оставался год по контракту, и в тот сезон мы обсуждали продление и не могли прийти к соглашению. К тому же Рафа приобрел Глена Джонсона – латераля, за которого заплатили 20 миллионов. Если в год, когда мы были в шаге от победы в Лиге, ты первым делом потратил деньги на латераля, то я ухожу. Флорентино выиграл выборы, и я знал, что он хочет меня вернуть. Таким образом, приобретение Джонсона было для меня хорошей отговоркой: «Вот у вас парень, который сыграет вместо меня. У меня год по контракту, и лучше продайте меня сейчас, иначе я уйду потом бесплатно». К тому же, я возвращался домой.
Или на домашнюю скамью запасных, ведь был риск.
Многие друзья говорили мне, чтобы я не шел в «Мадрид» – на кону было мое участие в Чемпионате Мира, но я не хотел упускать эту возможность. Я подумал: «Я вернусь и буду выкладываться по максимуму». Я не мог сказать: «Я не пойду, потому что боюсь, что не буду играть». В тот год я много играл слева, деля позицию с Марсело, а когда Серхио уходил в центр, я заменял его справа.
Серхио уже был не совсем латералем.
В тот год и на следующий – уже да. Совсем в центр он перешел на второй год Моу.
Ты пришел в тот же год, что Кака и Криштиану – второе пришествие Флорентино.
Это был странный год, когда произошел тот матч с «Алькорконом». И та обложка Марки с Пеллегрини – это было невероятно: опыт в качестве тренера такого клуба, как «Мадрид». На следующий день после проигрыша за завтраком кто-то из игроков прошел мимо и сказал второму тренеру: «Да ладно тебе, Рубен, в субботу выиграем!». А он поднял взгляд и сказал: «Если доживем, если доживем». Они пришли из «Вильярреала» сразу в «Мадрид» и обнаружили не только клуб, но и все, что его окружает.
Кампании, проводимые прессой, затрагивают раздевалку?
Дело в том, что все шишки полетели на него – вину не разделили на всех, как это обычно бывает. Мы были довольны Мануэлем, у нас с ним были хорошие отношения, ему нравилась быстрая игра по флангам. Но случился матч с «Алькорконом», потом с «Лионом», нам осталась Ла Лига, в которой мы провели отличный сезон, да, но позади «Барсы». Мы проиграли в самых важных матчах в том сезоне.
Ты был в Алькорконе?
Блин, там я забил гол в свои ворота.
Что там произошло?
Я был только после травмы, и тренер сказал мне, что даст мне сыграть в Лиге против «Спортинга» – предшествующий этому матч. А я сказал, что предпочел бы более спокойный матч, например, в Кубке Короля против «Алькоркона».
И так все закончилось.
Для начала, «Алькоркон» не был командой из «Сегунды В», они были из «Сегунды» и в тот год как раз вышли в нее. Хорошая команда, очень даже хорошая.
Да, но…
Да, но об этом тоже нужно сказать, потому что казалось, что мы проиграли любителям. И потом, у нас в команде многие были только после травм, как я. Стартовый состав был очень хорошим, но для ненапряженной игры, потому что у нас еще был ответный матч. И они обыграли нас. По всем статьям.
И как игроки реагировали?
Мы не знали, куда девать себя: к перерыву мы проигрывали 3-0, и в раздевалке было сумасшествие. Гути ругался с тренером, и тот его заменил. Мы кричали, что это позор, что с нами такое не может происходить. Мы вышли на второй тайм, поддерживая друг друга, и после первого стандарта они забили. Были ли у нас моменты? Да. Мы могли проиграть 6-2, а не 4-0. А в ответной игре мы выиграли 1-0 благодаря голу Ван Дер Варта на последней минуте.
Моуриньо изменил это «чип»?
Мы поняли, кто такой Моуриньо, еще на предсезонке. Испанцы тогда присоединились к команде в Лос-Анжелесе после победы на Чемпионате Мира. Там мы сыграли матч против «Гэлэкси», и к перерыву проигрывали 0-2. Как он кричал! На всех, никого не оставил в стороне. Мы быстро поняли, кто такой Моу: ты не мог представить, чтобы Пеллегрини, например, так кричал на Криштиану. Мы хорошо запомнили тот разговор. Он говорил: «Ты не хочешь бегать? Не моя проблема: в запас. Ты тоже? Не моя проблема: вон отсюда». И неважно, к кому он обращался: к чемпиону мира, Кака или кантерано.
Когда отношения с «Барселоной» стали ухудшаться?
После 5-0, но не потому, что они забили пять, а из-за высказываний после матча. После такого разгрома они сделали несколько заявлений, которые нам были неприятны, которые повлияли на нас психологически. Но мы смогли потом обыграть их в Кубке Короля.
Со сложностями.
Всю неделю, предшествующую финалу, в Вальдебебас были развешены высказывания игроков «Барсы» об их превосходстве и стиле, и фото Пике, который показывал маниту. Не спрашивай меня, кто это сделал, потому что я не знаю – знаю точно, что это был не Моу, потому что он такими вещами не занимался. Но кому-то такое пришло в голову.
И вы вышли злые на матч.
Да, и выиграли у них в финале.
И были препирательства.
Да, было много препирательств.
Вы начали ругаться уже в туннеле?
Нет, там нет. Но до этого матча была еще ничья на «Бернабеу», и там, да, были ссоры. Да мы обыграем вас, да у вас поле дерьмовое, на таком только в Сегунде В играть. Типичные вещи, и это нормально, да? Мы часто играли против них, на кону стояло многое, и отношения были напряженные, но слушай, не мы придумали соперничество. «Мадрид» и «Барса» всегда были соперниками. Я видел, как Зидан берет за горло Луиса Энрике. Другой вопрос, что это нехорошо, но ничего нового нет в этом. Или раньше игроки целовались?
Ты наступил на Вилью.
Передача была вперед, я обошел его, после чего он ударил меня сзади и потащил на себя, я упал и, вставая, знал, что он лежит на траве, ну я и наступил на него. Не рассчитал силы, конечно, но это был способ сказать ему: «Ты меня сбил, за что и получи». Он начал кататься по полю, и мы с Серхио его подняли. А потом началось сумасшествие.
Пепе тоже наступил на руку Месси. И иногда видно, что ты толкаешь Месси, даже если мяч в другом конце поля.
Часто ты стараешься сделать так, чтобы игроку было неуютно на поле, но это не значит, что ты ударишь игрока, когда мяч далеко.
Нет, не про удары речь. То, что сделал Андраде Деку, например, но не по-дружески.
Это игра «сегодня я не оставлю тебя в покое» – все время толкать соперника. Это часть напряженной игры: когда нет соперничества, ты этого не делаешь.
Разговор Луиса (Арагонеса – прим. ред.) перед финалом Евро 2008. «Этот блондин со странным именем», – говорил он о Швайнштайгере. Он рассказал вам, что его уже удаляли один раз с поля, и если вы будете действовать умно, его удалят еще раз. «Я умный, говорю ему кое-что, кое-какое слово, и он злится как ненормальный».
Сейчас очень часто говорят, что мы должны быть примером для детей, но я не должен быть ни для кого примером: я – пример для своих детей и точка. Я никогда не выходил на поле, думая о детях, но я также не думаю, чтобы кого-то травмировать. Я – футболист, и выхожу на поле, думая о своей команде. Мой отец, когда мы видели что-то по телевизору, говорил: «Смотри, так нельзя делать. Это хорошо, а это плохо». И действительно бывают такие ситуации, как бы сказать? Вот видишь, как играет Диего Коста, и думаешь: «Черт возьми, какие вещи он делает». Но я хочу видеть Диего Косту в своей команде: он делает матч соперника невыносимым, борется за каждый мяч и сталкивается со всеми. И когда я играю против него, мне приходится с ним сталкиваться, вот и все.
Ты ударил его в штрафной в Кубке Короля. Ты подошел к нему со своей позиции только для того, чтобы ударить.
Мы хорошо знаем Диего, и то, что он делал в тот вечер, не делают каждый день в играх с «Мадридом». Ты знаешь, что он все время играет на грани, и мы хотели показать ему, что тоже можем так играть, что он не может запугать нас своими действиями. Я знаю, что когда ты видишь такое, ты думаешь: «У этого парня крыша поехала».
Судья замечает твои действия, назначает пенальти, показывает тебе красную, и все, прощай кубок. И прощай, Арбелоа, наверное.
Да, но такие моменты всегда будут возникать. Они позорные, конечно, но я очень конкурентный человек – я всегда хочу выигрывать, и если соперник ударит меня, я ударю его в ответ.
Говоря об удалениях: две желтые подряд против «Галатасарая», и ты не смог сыграть в Дортмунде в ту роковую ночь.
У меня были проблемы со спиной перед этим матчем, поэтому я не вышел в стартовом составе – я не был готов на 100% и плохо играл. Вышел Эссьен, получил травму, и мне пришлось заменить его в первом тайме. Я почувствовал себя неудобно с самого начала, плохие ощущения были. Судья свистнул фол, я ему сказал, что он сумасшедший, за что он меня удалил. Это было отражением всего моего сезона, который я провел плохо. После того матча я не играл два месяца.
В то время между Моуриньо и Криштиану уже не было никаких отношений.
Отношения Моу с некоторыми игроками сильно испортились, но мы достаточно профессиональны, чтобы это никак не отражалось на поле. Ла Лигу мы проиграли в самом начале, но вышли в финал Кубка Короля и полуфинал Лиги Чемпионов. Счет 4-1 должен был случиться, но это в прошлом. На результат этого матча никак не влияли наши отношения.
Касильяс.
Уже все было сказано: мы два профессионала и защищаем одно и то же – «Реал Мадрид». Это не то, о чем мы будем говорить.
Но это приводит к коалициям в раздевалке?
Совсем нет, у меня отличные отношения со всей командой, как и у него. Мы команда, и такое не раз случалось уже. Иногда два игрока, которые были близки, переставали общаться на два года. В команде это воспринимают как что-то естественное, сейчас все наладилось и хорошо: нас 22 человека, мы видимся изо дня в день, большая часть проводит все недели вместе. Времени хватает на все: на дружбу, вражду, на хорошие или плохие отношения, но важнее всего «Реал Мадрид», и на поле существует только «Реал Мадрид».
Как отреагировал Анчелотти на два поражения подряд («Барса» и «Севилья»)?
Он сказал, что у нас впереди сложный этап и что мы должны держаться вместе, чтобы пережить это. Это был сложный момент.
Дель Боске не вызвал тебя на последний матч еще до твоей травмы. Ты надеешься поехать в Бразилию?
Сначала я должен восстановиться, а остальное зависит от тренера.
Он звонил тебе?
Он позвонил мне, когда стало известно, что я выбыл на два месяца. Спросил, как я, как травма, поддержал меня. Он сказал, что любит меня, и посмотрим, смогу ли я усложнить ему выбор в мае. Я благодарен ему за это.
Усложнить ему выбор, когда ты был одним из постоянных игроков – звучит не очень хорошо.
У нас всегда были хорошие отношения с ним. Сначала я хочу восстановиться после травмы, и я уверен, что успею до финала. А когда ты выигрываешь Лигу Чемпионов, все забывается. После того, через что мы прошли!
Комментарии ()