За Хамесом Родригесом – колумбийской мегазвездой, за которую «Реал Мадрид» заплатил 80 миллионов евро, стоит менее известная и популярная история: до титулов в Европе, до миллионов, которые за него заплатили «Монако» и «Порту», был период в Аргентине, очень сложный поначалу, а иногда казавшийся абсолютно безнадежным.
В 2008 году, когда Хамес прилетел в Буэнос-Айрес, ему было всего 16 лет, и в тот период он плакал почти ежедневно: он скучал по семье и своей девушке, скучал по своей обычной жизни. Кроме того, с дисциплиной в «Банфилде» было все гораздо серьезней, чем в привычном «Энвигадо» – клубе, в котором он дебютировал в Примере в 14 лет, и с которым он прорвался в высшую категорию. Он играл в четвертом дивизионе и в резервной команде, бегал больше, чем должен был, и забивал больше, чем играл. Но до этого момента нужно рассказать еще одну историю, которая повлияла на его судьбу.
У новой «десятки» «Мадрида» было непростое детство: его отец Уилсон был профессиональным футболистом, бросившим мать Хамеса Пилар, когда ребенку было всего три года. Именно отчим Хуан Карлос Рестрепо сориентировал Хамеса и помог в футболе: в 2007 году, после выхода с «Энвигадо» в Примеру и успеха в молодежных сборных, он смонтировал видео о спортивной карьере Хамеса, чтобы привлечь внимание иностранных клубов. Тренер сборной Колумбии предупредил аргентинского бизнесмена Сильвио Сандри о двух выделяющихся игроках клуба: Джованни Морено и Родригесе. Чичо Серна также обратил внимание на Хамеса и думал предложить его в «Бока Хуниорс», но Сандри, работавший в кофейной индустрии, поехал в Колумбию, чтобы посмотреть на парня вживую.
«Он тотчас привлек моё внимание: это был техничный игрок с отличным контролем мяча и хорошим ударом, хотя в физическом плане ему было над чем поработать – он был полным и с большим задом, но с большим потенциалом», – рассказывает Сандри через семь лет после этого важного момента. Он вернулся в Аргентину с информацией по Родригесу и спустя несколько дней посетил тренировочную базу «Банфилда» «Луис Гильон».
«Сандро попросил встретиться со мной: мы разговаривали о возможности обмена игроками с «Энвигадо». У него был с собой диск, и когда мы закончили, он спросил меня, есть ли у меня время посмотреть одного игрока. Я думал, что встреча закончена – это был неспокойный день, но не хотел показаться грубым. Достав ноутбук, я вставил DVD, и он мне показал невероятного игрока с отличным ударом левой. Я отметил, как он остановил мяч грудью и почти сразу же вывел своего товарища один на один с вратарем. Игрок меня заинтересовал, мы начали обсуждать возможные условия сделки. Я сообщил Карлосу (Портелю – тогдашнему президенту клуба – прим. пер.), что в Колумбии есть отличный 16-летний игрок, которого обязательно нужно купить. Карлос мне говорил, что я сошел с ума, что нас убьют за покупку такого молодого парня, но в итоге он сдался», – вспоминает Клиде Диас, который в то время работал футбольным директором в «Банфилде».
«Мама Хамеса была авторитарной женщиной с сильным характером, которая всячески оберегала сына. Мы с ней связались, она приехала в Аргентину, потому что у нее было право опеки, и мы подписали контракт. Портель, который сначала сомневался, через некоторое время поехал со сборной Аргентины в Лос-Анджелес и выпил кофе с Хуаном Карлосом Креспи, президентом «Боки». Тот, узнав, что колумбиец, который должен был перейти к ним, уже перешел в другой аргентинский клуб, удивился: этим колумбийцем был Хамес. Карлос скрыл свои чувства, а потом в два часа утра позвонил мне: «Тебе удалось закрыть эту сделку?», – рассказывает Диас, улыбаясь.
В январе 2008 года Хамес в одиночестве прибыл в страну. Сандри встретил его в аэропорту и приютил в своем доме на месяц: Хамес спал в кровати младшей дочери бизнесмена, пока его отчим ни попросил на работе перевести его в другое отделение, ни переехал в Аргентину и ни забрал сына в новую квартиру в Монте-Гранде. Для передвижений по городу у них был Peugeot 205, однако в первое время было очень трудно.
«Это был сложный процесс, Хамес много плакал, звонил в Колумбию, хотел вернуться – ему было сложно адаптироваться, все не нравилось. К тому же, в Колумбии он играл в Примере, а тут в резервной команде. Упражнения на тренировке были сложнее тех, к которым он привык. «Я больше так не выдержу», – жаловался игрок, однако Рауль Венсель, который в то время тренировал вторую команду, не делал ему никаких уступок. Почти всегда Хамес был первой заменой», – признается Сандри.
«После каждой тренировки он приходил ко мне в офис, стучал в дверь и говорил, что хочет уйти, что хочет играть в Примере, а его не ставят», – добавляет Диас.
Некоторые считали, что у Хамеса слишком медленная игра для аргентинского футбола. В матчах на нем фолили больше, чем на других игроках.
«Соперники достаточно часто наказывали его за его технику, но он не сдавался», – говорит Фавио Сеговия, товарищ Хамеса по резервной команде.
Понемногу Родригес приспосабливался и входил в ритм: он занимался индивидуально с тренерами по физической подготовке в клубе и отдельно. В середине 2008 года Портель взял в качестве тренера Хорхе Бурручагу, и на трехчасовом совещании чемпион мира 1986 года впервые услышал отзывы о Хамесе.
«Как молодежные команды?», – спросил Бурру.
«Есть одна 16-летняя «десятка» с невероятной левой», – ответил Клиде.
«Ты хочешь, чтобы меня уволили через два месяца?», – возмутился тренер.
В первой части Примеры-2008 «Банфилд» занял 13 место, и в январе 2009 года Хамес впервые принял участие в предсезонке с первой командой.
«Он всегда хотел играть: Хамес понемногу взрослел и заслуживал уважения на поле», – рассказывает Сеговия.
Конечно, он был молодым и худеньким, взрослые игроки отодвигали его, когда он хотел пробить штрафные, которые являются его сильной стороной. В то лето Хамес носил ирокез, поскольку хотел быть похожим на Криштиану Роналду, но товарищи по команде побрили всех новичков, включая и его.
«Он расстроился и чуть ли не плакал, потому что тщательно следил за своей внешностью», – рассказывают в клубе.
Хамес заработал вызов на первый матч второй части турнира против «Годой-Крус», который проходил в Медосе 7 февраля. Счет в матче был 1-1, когда на 32-й минуте второго тайма Родригес вышел на поле на замену Бертоло.
«Матч заканчивался, и Хорхе решил дать парню игровое время. Через пару минут он принял мяч и вывел Брогхи один на один с вратарем Ибаньесом, который привез пенальти своей команде. Первые касания мяча Хамеса уже были гениальными», – вспоминает Федерико Санчес Пароди, директор пресс-службы той команды. Луккетти, правда, не забил пенальти, но это уже другая история.
Несколько недель спустя, в четвертом туре против «Сентраль-ен-эль-Сур», Хамес забил свой первый гол в аргентинской Примере ударом с левой ноги из-за пределов штрафной. Он начал очаровывать болельщиков, однако команда оставляла желать лучшего: в конце марта Буррачага покинул клуб, и на его место пришел Хулио Сесар Фальсиони: будущее опять оказалось под вопросом, потому что новому тренеру не нравились игроки такого профиля, как Хамес. К тому же, тренер по физической подготовке Густаво Отеро требовал от него многого.
«Ему пошла на пользу дисциплина Хулио, потому что он был центральным полузащитником, которому было сложно отходить назад и отбирать мяч, но когда к его таланту прибавилась самоотдача, это стало заметно. Он продолжал сердиться, а мы просили иметь немного терпения», – объясняет Диас.
Продолжая играть во второй части Примеры, Хамес вышел наконец в стартовом составе в последнем туре. В новом сезоне он участвовал в победе над «Ривером» со счетом 2-0, однако чуть позже против «Архентинос» «Банфилд» выигрывал 0-1, но за полчаса до окончания матча соперник сравнял счет, и Хамеса заменили первым.
«Изначально у него были не очень хорошие отношения с тренером», – признает Сандри. – «В тот день против «Архентинос» Фальсиони наказал его в раздевалке перед всеми: он обвинил Хамеса в пропущенном голе, хотя, на самом деле, это была не его вина. Хамес, плача, сказал мне, что хочет уйти и у него нет желания тренироваться в понедельник. Но Фальсиони потом извинился, сказав, что ошибся. Ему было не очень удобно на нынешней позиции, но он уважал Хулио, у которого многому научился».
Баттион приехал в «Банфилд» из Греции и никогда не видел игру Хамеса – он даже не знал, кто это. Во время сборов он подсел за стол к колумбийцу:
«Я встретил спокойного парня, который относится к тебе с уважением: казалось, что он интроверт, однако у него было прекрасное чувство юмора. В раздевалке он слушал реггетон, начинал танцевать, и у него великолепно получалось. Мы сидели и смотрели на него, потому что у него была невероятная пластика тела, поэтому меня совсем не удивило то, как он провел Чемпионат Мира. Хамесу также нравилось смотреть футбол: в столовой был большой проектор, где во время еды ставили европейские матчи, ему очень нравилось смотреть, он сходил с ума, следил за каждым движением, праздновал голы, аплодировал. Я просил у него, чтобы он мне показал, как он бьет по мячу, как принимает его, и очень часто мы оставались после тренировок. В команде были в основном опытные игроки, но он, несмотря на возраст, нравился людям».
Со временем Хамес переехал в частный район Каннинг и сел за руль Chevrolet Vectra. Все соглашались с тем, что игрок следил за своим имиджем по максимуму.
«Девушки были влюблены в него, но он без проблем фотографировался со всеми. На волосах у него всегда был гель, он был ухожен и хорошо одет», – рассказывает Диас.
«Он был очень профессионален, следил за своим телом, занимался в тренажерном зале – всегда был безупречен», – добавляет Баттион. Что касается его гастрономических вкусов, он любил сэндвичи с чоррисо (испанская свиная колбаса).
«Он был без ума от чинчулинес (жареные свиные, бараньи или говяжьи тонкие кишки – прим. пер.)», – отмечает Сандри.
Однако перед камерами Хамесу было не очень уютно.
«Он старался разговаривать с прессой, но быстро начинал нервничать. Он умен и много читал, чтобы справиться с этой проблемой, которой сегодня у него почти нет», – добавляет Сандри.
Как говорит Санчес Пароди, он был настолько вежлив, что ему было сложно отказать многочисленным просьбам об интервью:
«Однажды он давал интервью четырем разным каналам и в разное время, что отняло у него целый день, он ел на бегу и не отдыхал – времени на отдых вообще не было, мы передвигались быстрее, чем пожарные».
Фальсиони, прознав об этом, попросил центрального полузащитника быть более аккуратным.
В 2010 году Хамес продолжал показывать свой высокий уровень игры на местном и международном уровне, поэтому предложения от европейских клубов поступали все чаще и были все настойчивее. В середине года «Банфилд» проводил предсезонку в Мар-дель-Плата, и перед одной из тренировок стало известно о его переходе.
«Игроки были в автобусе на пути на тренировку. Перед выездом меня срочно позвали в здание, потому что мне позвонили: звонок был из Буэнос-Айреса, мне сообщили, что Хамес продан. Я вернулся в автобус, попросил Хулио выйти, он зажег сигарету и стал меня слушать. «Скажи ему сам», – говорит он мне. Я поднялся в автобус, попросил всех тишины и сказал: «У меня прекрасная и то же время грустная новость: один из вас уезжает в Европу – только что мне сообщили о продаже Хамеса». Все ему аплодировали и радостно подкидывали в воздухе. Он знал, что что-то происходило, потому что «Эспаньол» его тоже хотел купить, но его уход был эмоциональным, потому что мы все его любили – это была наша жемчужина, и «Банфилд» ему уже был тесен. Он вышел из автобуса, купил билет, доехал на такси до аэропорта и уехал», – вспоминает взволнованно Диас. «Банфилд», которому принадлежали 50% прав на игрока, продал его в «Порту» за 5 миллионов евро. Как принял Хамес такой шаг вперед? Те, кто был рядом с ним, сказали, что он плакал, но не от горя – это были слезы радости, потому что сбылась мечта его детства – играть в одной из европейских лиг, которые он видел только по телевизору или в видеоиграх…
Комментарии ()